1. Собянин возводил свой род по отцу к Цезарю Нерону, а по матери - к поджигателю Герострату. Другие утверждают, что всё это он выдумал из желания оправдать свои многочисленные злодейства. В действительности он был варваром из-за Гирканского моря, на что указывала его внешность. Веки его были так туго натянуты на глазные яблоки, что глаза казались полуприкрытыми, из-за чего он не мог миновать насмешек на форуме и даже в Сенате. Эти-то насмешки и возбудили в нём ненависть против Города, имевшую такие ужасные последствия.

2. О детстве и юности его ничего не известно. Дион упоминает, что, ещё не сменив претексту на тогу совершеннолетнего, он успел сжечь несколько храмов и разрушить четыре деревни, но это недостоверно.

3. Префектом Города он сделался уже в зрелом возрасте, и вот каким образом. Предшественник его, Лужков, вызвал неудовольствие божественного Деметрия, и был отправлен в изгнание или, как говорят другие, удалился сам, опасаясь худшего. Соправителем Деметрия был божественный Владимир или, чтобы сказать вернее, Деметрий был соправителем Владимира. Итак, Владимир видит, что Цезарь оставил Город без руководителя, и опасается, как бы всадники и народ не привыкли к свободе сначала в Городе, а затем и в Отечестве. Он бросается в Сенат в поисках достойного, приказывает доставить ему списки всадников, наконец, вызывает способнейших из рабов и вольноотпущенников. Напрасно! В отчаянии он заклинает оракулы, но и от них не получает никакой помощи. Наконец, ему докладывают о Собянине, варваре-поджигателе, который томится в тюрьме в ожидании казни.

Вот тот, кого я ищу! Он-то не позволит квиритам злоумышлять против Августа! - с радостью восклицает Август и тут же назначает Собянина префектом Города.

На фото: бюст Собянина. Мрамор, эпоха Владимира Августа.

4. Первое время ничто не выдавало его ненависти к гражданам, кроме высокомерия. Курию он посещал в редких случаях, предпочитая письменные распоряжения, доставляемые, как бы для большего унижения, ничтожными из рабов. На форуме его видели несколько раз, откуда он, окружённый толпой рабов и преторианцами, вскоре удалялся под градом насмешек и оскорблений.

5. Постепенно он перешёл к злодействам. Делая вид, что заботится об украшении Города, он начал перестраивать Кардо Максимус, но так затянул работы, что вместо украшения Города получилась вечная стройка, стеснявшая жителей, поскольку ни повозка не могла спокойно проехать в это время по улице, ни пройти пешеход или пронести паланкин какой-нибудь матери семейства. В действительности же он, подобно Пенелопе, распускавшей ночью то, что было наткано за ночь, каждую весну разрушал то, что было готово к прошлой осени, и начинал всё сначала. Так в течение многих лет он препятствовал гражданам пользоваться их же Городом и разорял казну, поскольку все работы велись на государственные средства.

6. Видя, что никто не останавливает его в злодеяниях, он перешёл к тому, что задумал, как говорят, ещё находясь в Тертулианской тюрьме. Собрав самый ничтожный сброд со всех триб, он повелел им разрушить Город, за исключением дворцов Цезарей и Августов и его собственного, пообещав рабам свободу, а свободным - вознаграждение в сотню сестерциев. Деньги на это преступление он взял из казны, как говорят, с позволения Августа, который тогда уже впал в безумие и был рад, что кто-то ещё разделяет его желание уничтожить Город, Сенат и Римский народ.

7. И вот, толпа слышит его обещания и криками выражает своё одобрение. Собянин указывает ей на заранее подготовленные запасы камней, таранов, просмоленных факелов, хвороста и прочего, потребного для такого преступления. Не переставая кричать, ничтожнейшие из смертных один за других расхватывают орудия и растекаются по городу. Собянин, чтобы лучше видеть происходящее, поднимается на Квиринал. То тут, то там, вспыхивают огни, поднимается дым. Слышны крики, мольбы о помощи. Видны люди, мечущиеся по городу в поисках спасения от огня и убийц. Варвар, одетый в тогу, смеётся над горем квиритов.

Голоси, кричи, обо всем спроси! - с насмешкой повторяет он стих из трагедии.

8. Клубы дыма соединяются в один огромный клуб дыма, стоны погибающих - в один нескончаемый стон. Собянин отправляет посланцев в казармы. Скоро к разрушителям присоединяются солдаты. Они устанавливают баллисты и катапульты, строят и подводят осадные башни, обрушивают стены домов в искусно вырытые рвы. Как бы на войне с собственным народом, они покрывают себя щитами, подбираются к строениям, выбивают ворота тараном, грабят и убивают всё живое. Десять дней продолжается разрушение. Наконец, утомлённые и пресыщенные, чернь и солдаты оставляют то, что ещё недавно было Великим Городом.

На фото: Собянин наслаждается разрушением Города. Картина современного художника

9. Так рассказывает об этом Дион и с ним согласны многие другие писатели. Есть, впрочем, и те, кто утверждает, что никакого разрушения не было или, во всяком случае, оно не было столь громадным. Четыре тысячи миллионов сестерциев, которые он взял для разрушения Города из казны, он будто бы присвоил вместе с божественным Владимиром, которому досталась половина от этой суммы. На оставшиеся несколько тысяч сестерциев он подкупил сочинителей историй, а тех, кого не удалось подкупить, запугал убийством, рабством и конфискацией имущества, чтобы те включили в свои сочинения рассказ о разрушении Города и тем скрыли свершившееся хищение. Можно сказать, величайшее разрушение обернулось величайшим хищением. Правда это или нет, я не знаю, а рассказываю лишь для того, чтобы ничего не упустить.

10. Рассказывают, что и префектом он стал незаконно. Будто бы префектов тогда выбирали на городских комициях, которые божественный Владимир не то упразднил в самый день выборов, не то подделал их результаты, так что префектом был выбран Собянин. Соперником его был Алексей, предводитель всадников, которого Владимир обвинял в стремлении к царской власти, но не решался казнить, опасаясь его популярности.

11. Жадности он был необычайной. Не только на разрушении Города украл он огромные средства, но и на перестройке Кардо Максимуса из года в год он присваивал по несколько миллионов сестерциев. Есть и такие, кто утверждает, что сама ненависть его к Городу была выдумана для сокрытия воровства и хищений, поскольку запятнанное имя он почитал меньшим злом, чем благородную бедность. Не ограничиваясь главной улицей, перестраивал он и другие улицы, то высаживая, то вырубая деревья, меняя разновидности камня на мостовых и иными способами выдумывая работы, на которые можно было бы выпросить государственные деньги. Получив же тысячу или миллион или миллиард сестерциев, он часть оставлял себе, часть передавал божественному Владимиру, часть своим друзьям, часть преданным вольноотпущенникам, и только на немногие оставшиеся, часто на десятую часть полученной суммы, проводил благоустройство или, как он это называл, обновление [renovatio].

12. Говорят, что в этом подражал Лужкову, который первый выдумал на расхищать казну на обновлениях, но далеко превзошёл своего учителя.

На фото: развалины общественного здания периода Иосифа Августа. Предположительно, разрушено Собяининым

13. Роста он был высокого, телосложения скорее стройного, чем худощавого. О его внешности и привлекавших внимание глазах уже было сказано. В похоти он предпочитал женщин, хотя некоторые утверждают, что он был любовником божественного Владимира. В подтверждение этого приводят известную стелу, изображающую жертвоприношение в храме понтификов. С одной стороны стоят Цезарь Деметрий с супругой, с другой Август Владимир с Собяниным. Копии этой стелы расставлены по всем храмам понтификов по приказанию божественного Владимира.

14. Женат он был единожды, но оставил жену спустя тридцать лет супружества. Как говорят одни, не выдержав её несносного нрав, другие - чтобы соединиться в тайном браке с Владимиром. Жена его, как и он, была низкого происхождения, но не из варваров. Она родила ему двух дочерей, о которых более ничего не известно. К латинской и греческой образованности он был равнодушен, хотя тщеславие вынудило его причислить себя к философам. Он даже опубликовал под своим именем несколько речей, которые, однако, списаны у других философов.